Саратовские водохлебы
Не бойтесь краеведческих музеев! Забудьте ваши школьные воспоминания, когда экскурсоводы брали вас измором возле неприметного куска железа в стеклянной витрине…
Дореволюционный Саратов смотрелся не менее живописно, чем современный. Впрочем, и водопровод был не хуже…
Краеведческие музеи в Саратове и Энгельсе (городе-спутнике Саратова) неожиданно предстанут перед вами лабораторией мифов, расширяющей представления о географии, истории и вашем месте в этой истории. Здесь вам расскажут о саратовском озере, которого никогда не было, о легендах Глебучева оврага и о том, как правильно составить… «атлас рима» – именно так, с маленькой буквы «р».
Городской водопровод на общественных началах
В конце прошлого года здесь открылась выставка «Завокзалье. Гришинские родники». Музейные работники задались целью привлечь внимание к проблеме чистой питьевой воды. Выставка посвящена саратовскому полицейскому приставу Василию Гришину, который в середине XIX в. на собственные средства построил первый в городе водопровод… из стволов дуба, надолго ставший достопримечательностью Саратова. До этого саратовцы пили воду из Волги, ее возили бочками, продавали за деньги. Население при этом страдало как от нехватки воды, так и от разного рода кишечных эпидемий.
Благодаря энтузиазму пристава Гришина город получал чистейшую родниковую воду, и жители могли свободно пользоваться ею. На выставке можно увидеть фрагменты гришинского водопровода, брошюру о нем, написанную его внуком, а также видеоинсталляцию с бесконечно струящейся водой.
Это уже вторая выставка Саратовского областного музея краеведения, которая проходит в рамках проекта «Атлас рима. Руководство саратовскому водохлебу». Необычный проект получил поддержку Благотворительного фонда Владимира Потанина. В течение года музейщики должны провести архивные и полевые исследования и выпустить «Атлас рима: aquaepotator Saratoviensis» – альбом-путеводитель по родникам, имеющим историческое и художественное значение. «Рим» в данном случае является собирательным образом города, снабжаемого чистой водой из естественных источников.
– Мы не случайно придумали такое название, – объяснил Игорь Сорокин, автор проекта и музейщик. – В том смысле, что Рим до сих пор пьет чистую родниковую воду, идущую в город с гор по акведукам.
Музейная долина… на дне оврага
Это уже не первый в Саратове оригинальный межмузейный проект, который так или иначе связан с водой. Несколько лет назад саратовские историки, географы, художники объединились в группу и стали исследовать новое направление.
Идеологом проекта «Саратовское озеро. Сакральная география» стал Александр Башкатов, преподаватель Саратовского государственного университета
Первый проект под названием «Музейная долина» придумали в Доме-музее знаменитого русского художника Павла Кузнецова. Будучи в Саратове, обязательно загляните в этот дом, который, словно теремок, стоит на склоне Глебучева оврага. Сейчас здесь мемориальный музей художника. Восемь лет назад заведующим музеем был тот самый Игорь Сорокин. Он и пригласил ученых, чтобы исследовать Глебучев овраг – историческое место, вокруг которого развивался Саратов и которое ныне превращено в свалку и сточную канаву. При этом на дне оврага в ветхих лачугах живут люди. Ученые с группой добровольцев «раскопали» и записали местные, «овражные» фольклор, легенды, мифы и символы. Этот уникальный материал они не только опубликовали в виде статей, но и «визуализировали» с помощью всевозможных перформансов.
– Мы хотели вложить в головы горожан, что у «городского дна» – Глебучева оврага есть потенциал, и оно может быть прекрасно, а не ужасно! – рассказывает Игорь Сорокин. – Оказывается, раньше здесь протекала река, впадавшая в Волгу, и у нее было имя! Самое интересное, что эта река существует и ныне, только она закрыта в трубе.
Музейный проект – как мост на родину
У «Музейной долины» родилось продолжение – в виде проекта «Саратовское озеро. Сакральная география», реализованного на базе Энгельсского краеведческого музея. Идеологом оригинального проекта стал географ Александр Башкатов, преподаватель Саратовского государственного университета. Он принадлежит к той же группе ученых и краеведов, исследующих водные ресурсы среднего Поволжья.
– Саратов тянется вдоль Волги 30 километров, это наша «домашняя» река, – рассуждает Александр Башкатов. – Но существует проблема: мы, волжане, Волгой в общем-то не живем. Волга отрезана от городской среды промышленной инфраструктурой. И к своей реке житель Саратова может выйти только на набережной – и то, чтобы посмотреть на нее. У нас даже нет своего городского пляжа: он находится на острове, на который надо пройти по мосту. И чтобы искупаться в реке, жители Саратова должны заплатить деньги.
– Получается, что мы, живя у священной реки, определившей русскую государственность, – продолжает ученый, – от нее отрезаны, мы с ней не взаимодействуем как с пространством. Продолжая традиции «Музейной долины», мы сделали Волгу предметом культурологического, исторического и социального исследования.
Назвав проект «Саратовское озеро», мы попытались привлечь внимание к тому, что Волга сейчас находится в ином состоянии. Это не та река, которую мы знаем из классической литературы, описаний и путеводителей XIX в.. Это каскад колоссальных прудов, разделенных плотинами ГЭС; по сути, она стала не рекой, а волгохранилищем! Другие люди живут по ее берегам, другие песни поют. На преодоление этого разрыва, на возвращение людей на свою родину и был направлен наш проект.
Водную гладь между Саратовом и Энгельсом впервые стали рассматривать не как разделяющий, а как объединяющий фактор. «Картографы сакральности», как называли себя исполнители проекта, организовали экспедиции по волжским просторам, засели в архивах, призвали художников. Над собранным материалом работали на заседаниях в Энгельсском краеведческом музее, на островах у костра, на борту катеров…
Результатом этой работы стали несколько выставок и книга с провокационным названием «Саратовское озеро. Мифопоэтический атлас», которую и сейчас можно найти в музее. Это популярное художественное издание включает эссе, литературные зарисовки, фрагменты документальных источников, научно-популярные статьи, легенды и воспоминания жителей Саратова и Энгельса.
Однако в первую очередь эта книга – атлас с множеством карт, планов и фотографий, предлагающий по-новому взглянуть на водное пространство великой русской реки. Изучив его, каждый сам для себя решает, на какой земле он живет и кем ей приходится.
В Энгельсском краеведческом музее, кроме того, можно увидеть самую большую коллекцию картин художника Якова Вебера, узнать, где приземлился Юрий Гагарин, и удивиться изысканности курительных трубок поволжских немцев, ведь Энгельс, бывший Покровск, прежде был столицей республики немцев Поволжья.
Сегодня на «срединной» русской саратовской земле, как ни пафосно это, может быть, прозвучит, рождается новый образ краеведческого музея – интеллектуального, творческого, вызывающего желание вернуться к родным истокам, на неизвестную нам родину.
СПРАВКА
«Меняющийся музей в меняющемся мире» – конкурс музейных проектов. Проводится с 2003 г. Благотворительным фондом В. Потанина при поддержке Министерства культуры Российской Федерации. Конкурс ориентирован на поддержку инновационных подходов в музейном деле, которые способствуют активной адаптации музеев к меняющимся условиям социально-экономической и культурной жизни. За семь лет существования конкурса было прислано более 3000 заявок из 78 регионов страны, 137 из них получили грантовую поддержку.
Журнал «Отдых в России» – информационный партнер программ Фонда В. Потанина «Меняющийся музей в меняющемся мире» и «Первая публикация».
Откуда появилось устойчивое выражение о воронежских водохлебах
Читайте также:
Удивительно, но корни этой идиомы следует искать среди переселенцев на нашу землю из соседней Украины.
Так повелось, что устойчивое выражение о так называемых воронежских жлобах не выдержало проверки временем. Эта идиома вышла за пределы нашего региона. Сейчас среди россиян бытует обычное слово «жлоб», без привязки к нашей местности. А ведь именно так в Воронеже первые еврейские переселенцы стали называть талагаев. Под последним термином подразумевают вольных людей, которые не были привязаны к государству и имели характеристики невежественных, грубых и неопрятных индивидов. Но, как мы заметили, хотя жлоб и имеет чисто воронежские корни, оно употребляется сейчас по всей территории бывшего СССР, и о нашем регионе зачастую говорящие даже не думают.
Вместе с тем, другое устойчивое выражение живо до сих пор. Речь идет о так называемых воронежских водохлебах. Это словосочетание можно услышать о россиян так же, как говорят: «тамбовский волк», «курский соловей», «смоленский рожок», «белгородский окатыш». О воронежских водохлебах говорят всегда, когда кто-то употребляет чрезмерно много жидкости. При этом словосочетание обычно используют в некоей превосходной коннотации. Дескать: «Не умеете вы пить. Вот, как это делают настоящие воронежские водохлебы!».
Дети в освобожденном Воронеже радуются восстановлению водоснабжения
Безусловно, термин очень занимательный. И услышать его можно в самых разных вариациях. Вот, несколько примеров того, что говорили о словосочетании некоторые местные жители:
В последних словах вышеуказанного комментатора есть доля истины. Герб Воронежа с кувшином, из которого льется вода на камни, имеет различные обоснования. Но основное из них — это то, что в наших краях исторически есть очень много водоемов. На это указывают даже видные геральдисты нашей страны.
Герб Воронежа, утвержденный еще Екатериной II
Быть может, именно из-за большого количества воды, которой наполнена земля в нашем регионе, и появилась идиома, рассматриваемая в данном материале. Естественно, для того, чтобы быть водохлебом, необходимо много жидкости. А ее на воронежской земле всегда было предостаточно.
Однако есть еще одна, совсем другая версия этого словосочетания. Ее в 2017 году озвучил газете «Берег» воронежский краевед Владимир Елецких. Специалист связал выражение воронежские водохлебы с традиционным русским обычаем гонять чаи. Наши предки выпивали по самовару за один присест. Особенно выдался XIX век, когда в Воронеже для борьбы с пьянством открыли много мест, где человек мог дешево купить себе чаю.
СКРОМНО, СО ВКУСОМ. Путь к Волге через желудок
15 сентября 2013, 17:32 
463
Волжанам, а особенно нам тут, в «Другом городе», повезло. Упитанная скотина объедает склоны Жигулевских гор и сама сдается на молоко и мясо. Вскормленные на местных зерновых курицы яйценосят со скоростью электронных коллег из игры «Ну, погоди!». Сизая ежевика прячет от грибника пестрые сыроежки. Рыба клюет на хлеб, соль и доброе слово. Голод в Поволжье? — не, не слышали… ну, по крайней мере, давно не слышали.
Давайте вспомним, что мы – это то, что мы едим, и попробуем на манер художника Арчимбольдо создать портрет волжанина. Что за пестрая это будет картина! И непременно с запахом рыбы.
Текст: Данила Телегин
Вкус из глубин
В «Книге о вкусной и здоровой пище» 51-го года выпуска немало льстивого написано про наших пресноводных. Вспоминают там и жирную миногу, которая в замороженном состоянии «с пеньковым фитилем с успехом заменяла лучину». И воблу с таранью, и берша, и сельдь (одну из вкуснейших разновидностей). Теперь, конечно, улов бывает не столь разнообразен, как полвека назад. Связано это со строительством ГЭС: из-за электростанций Волга потеряла или почти потеряла осетровых, белорыбицу, знаменитую сельдь и белугу. И пусть до Самары не все они доплывали – но были же когда-то в зоне доступа, а теперь больше в Красной книге.
Тем не менее, среди рыбных блюд полно таких, которые носят титул «по-волжски». Внимательный повар обнаружит следующий рецепт их приготовления:
Поздравляем, вы все сделали правильно!
Других рек этот рецепт тоже касается, но «волжских» вариантов все-таки больше.
А еще есть раки, и в последние годы много, что говорит о приличном экологическом состоянии водоемов. Или о том, что кто-то организовал отличный бизнес по их выращиванию… Короче, москвичи обычно приходят в восторг от того, что свежих, еще зеленых и бодрых членистоногих предлагают за довольно умеренную, по столичным меркам, цену — от 300 рублей за кг.
Выбор есть
Среднюю Волгу с русскими делят мордва, чуваши, татары, башкиры, украинцы, белорусы и еще сотня с лишним национальностей. Этот насыщенный микс, конечно, нашел отражение в кухне. «Поволжскими» при желании можно считать и удмуртские ватрушки перепечи, и татарские конские колбасы казы, и чувашский то ли пирог, то ли печенье хуплу. Не сказать, что у нас тут кулинарный Вавилон, взаимопроникновение кухонь неполное, избирательное. Например, из татарских изысков волжанам приглянулись, в основном, сочетания мяса и теста, а также мяса и овощей.
Забавно были адаптированы под волжскую ментальность немецкие блюда, привезенные колонистами во второй половине XVIII века. До появления ресторанов европейской кухни штруделем в наших краях называли не сладкий десерт, а рулетики, которые тушатся в капусте вместе с окороком и салом. А еще волжане не замечают ничего необычного в клецках – мало кто здесь помнит, что это совершенно не русская тема.
При всем богатстве рациона сложно сказать, что Поволжье действительно «славится» каким-то продуктом, кроме рыбы. В книге «О вкусной и здоровой пище» разве что сыр от души нахваливают: «Волжский сыр» — по вкусу напоминает «бакштейн», имеет форму кирпича, приготовляется из пастеризованного молока с применением чистых культур молочнокислых бактерий (жирный)…Ярцевский, латвийский и волжский принадлежат к группе полумягких сыров; у них острый, пикантный вкус и аромат, их выпускают жирностью 40–45 процентов и рекомендуют, в частности, как одну из очень неплохих закусок к виноградному вину. Они хороши также и к крепкому кофе».
Любители жидкости
Есть такое выражение: волжский (самарский, казанский; нужное вставить) водохлеб. Вроде бы появилось оно из-за купеческой традиции решать дела за чашкой черного, плиточного или кирпичного, чая. Но вообще с выбором напитков тут всегда было неплохо. Ягодные квасы и компоты, медовые и травяные настойки, молоко и его производные (в том числе лечебный кумыс). Ну и кофе давно не в диковинку с таким торговым путем под боком.
В СССР Самара (Куйбышев) была известна как родина замечательного и самого распространенного в Союзе сорта пива – Жигулевского. Во времена его подлинной славы оно выдерживалось до розлива не меньше 21 суток в подвалах при низкой температуре. Жигулевское было совсем некрепким (всего 2,8% спирта), и выпить его можно было много. Иные старожилы утверждают, что когда-то вливали в себя по пять-шесть литров, и обходилось без последствий.
Сейчас, хорошо это или плохо, пиво занимает особое, почетное место в рационе волжан. Сколько ни запрещают его употребление в общественных местах, популярность напитка не убывает. Видимо, расслабляющий эффект хорошо гармонирует с плеском волн. А в качестве катализатора удовольствия хорошо идет вяленая рыба. Чувствуете этот запах пива и соленого леща в маршрутке? То волжанин едет.
Географически близкая еда
Гугление поваренных книг и сайтов с рецептами позволяет сделать вывод, что «по-волжски» можно приготовить рыбу, говядину, свинину и куриную печень. Из супов на местный манер варятся харчо, рыбный суп и куриный. Есть масса способов приготовления салата «Волжский» – один, например, с ветчиной, другой – с селедкой, третий — полностью вегетарианский и к тому же консервированный. По-волжски можно сотворить помидоры, оладьи, грибы… Есть и более конкретные в географическом плане рецепты: помидоры по-самарски, баклажаны по-самарски, свинина, луково-рыбный пирог, квашеная капуста – все это бывает в «самарском» варианте.
Самое сложное, с чем доводится столкнуться – это рыбная уха. Не потому что рецепт замысловат, а потому, что многие рыболовы или повара считают, что только они знают, как делать ее правильно, и непременно добавляют что-нибудь от себя. Скажем, в одном из вариантов рыбу предлагают зачем-то разделить на три порции, в другом в качестве секретного ингредиента используют пузыри. Одни эстеты говорят, что овощи и корнеплоды нужны, другие – что ни в коем разе. А примиряет поваров лишь рюмка водки, и то не всегда: одни уверены что ее надо вылить в котелок, другие — что в себя. Поди разбери.
В общем, в местной кухне есть приятный момент необязательности. Хочешь – сделай так, не хочешь – не делай. Это только кажется, что в Самаре нет ресторанов, которые специализируются на волжской кухне; если взглянуть на вещи иначе, можно сказать, что они почти все только на ней и специализируются.